Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годар, Эрик Ромер, Клод Шаброль, Жак Риветт, Ален Рене, Жак Деми, Луи Малль, Аньес Варда, Жан-Пьер Мельвиль — представители самого дерзкого и романтичного период в истории европейского кинематографа, французской новой волны.

50-60е годы XX века — время экспериментов и радикальных приемов. Аматоры, кинокритики и журналисты ринулись на абордаж киноиндустрии, чтобы восстать против устаревших канонов, устоявшегося стиля и предсказуемости повествования старого, так называемого папенькиного кино.

Французская «новая волна» стала одним из самых масштабных и значимых явлений в мире кино: только за первых четыре года па экране появилось 97 дебютных произведений.

Увлекательно о французской новой волне и ее главных действующих лицах расскажет российский киновед и культуролог, автор и ведущий программы «Культ кино» Кирилл Разлогов в рамках видеолекции для киношколы им. МакГаффина.


Можно выделить некоторые черты, характерные для новой волны:

-стремление отражать на экране «живую жизнь»;

-новая концепция личности и новый тип героя (утверждая самоценность индивидуального бытия человека, «новая волна» вывела на экран героя-аутсайдера, который игнорирует социальные нормы для максимальной самореализации; характер персонажа, как в экзистенциализме, означает сложившегося, а не становящегося человека);

-импровизационность при съемках, т.е. утверждение новой природы предкамерной реальности (в противовес традиции поэтического реализма) через натуру, естественные интерьеры и свободный тревеллинг;

-отсутствие жесткой привязанности траектории движения съемочной камеры к герою (она иногда «упускает его из виду», провоцируя асимметричность внутрикадровых композиций);

-нетрадиционная организация художественного материала на основе базовой концепции «камера-перо», т.е. разработка таких выразительных средств кинорассказа, которые приближаются к письменной речи по богатству нюансов и передаче невидимого.

«Новый век кинематографии будет веком камеры-перо. Это значит, что фильм постепенно освободится от тирании зрелищности, от образов самих себя, от завершенности фабулы и конкретности событий, чтобы стать субтильным и эластичным средством повествования, как язык письма».
/А. Аструц, 1948/: